Дневник моей мамы. Глава 1

Случайная статьи: Горячая Елена и подруга Таня. Часть 2. Отпуск
Привет, меня зовут Елена. В прошлом рассказе я пов... прочитайте

Рекомендуем

Дневник моей мамы. Глава 1

1 2 3 >>

Моя мама была шлюхой. Но я всегда боготворила ее. Вы представили себе сейчас расфуфыренную надушенную мадам в мини-юбке и декольте, но это вовсе не тот образ. Она была неземной шлюхой. Таких вы еще не встречали.

Она умела управлять мужчинами, подчинять их себе. От нее всегда веяло каким-то жаром, страстью, энергией. Она излучала уверенность в себе, жизнь и похоть. Стоило ей просто взглянуть, одарить лучезарной улыбкой, пройдя мимо, как мужчины уже готовы были ползать у ее ног. Такой она была манящей, желанной. Никто не оставался равнодушным.

На нее оборачивались, когда мы шли по улице, держась за руки. К ней подходили познакомиться в кафе или торговом центре. Никого не смущало даже присутствие ребенка. У нее просили номерок, предлагали оплатить покупки в магазине, а самые смелые звали на свидание, едва узнав ее. По всему дому у нас стояли подаренные букеты цветов в вазах. Увядшие ромашки заменялись свежими розами, а склонившие головы тюльпаны уступали место на подоконнике благоухающим цветущим лилиям.

Мама всегда была для меня эталоном красоты. Легкая, свободная, она будто светилась изнутри. Светлые локоны развевались при ходьбе, пухлые губы были всегда слегка приоткрыты, а в ярко-зеленых глазах можно было прочитать желание. Она практически не пользовалась косметикой. И одевалась она просто, но со вкусом. Шелковые блузки или хлопчатобумажные рубашки, воздушные юбки или цветные сарафаны до бедра, сандалии с тонкими ремешками или туфли с открытыми носами на невысоком каблуке. В холщовых сумках с ненавязчивым цветочным принтом всегда лежит пару-тройка томиков, упаковка салфеток и кошелек.

Она никогда не носила бюстгальтеров. Крупные соски на ее грудях всегда выпирали из-под блузок. Дома она ходила в обтягивающей майке и классических бежевых трусиках. А в самую жару могла щеголять по квартире на первом этаже и вовсе обнаженной, совершенно не стесняясь и широко раздвигая шторы. Помню, я всегда отводила глаза в сторону, когда она расхаживала нагишом, обдуваясь газетой. Но мой взгляд не упускал тонкую аккуратно выбритую полоску лобковых волос и упругих грудей, колыхающихся при ходьбе. Она была прекрасна в любом виде.

Мама никогда не была в длительных отношениях. Ей это попросту было ненужно. Она меняла мужчин, как перчатки. И всегда относилась к ним, как к недалеким друзьям. В ее окружении были одни мужчины. С женщинами дружбу она не водила. Вчера она каталась по городу на дорогущей машине одно известного банкира, сегодня шла выпить по бокалу вина с соседом этажом выше, завтра обедала с почтальоном, а на выходных проводила вечер в компании престарелых рокеров, дающих концерты в дешевой забегаловке.

Всех мужчин она одаряла своим вниманием, относилась к ним снисходительно, смеялась над любыми шутками, непринужденно прикасалась к ним. Она знала, какое влияние оказывает на них.

Но спала мама далеко не со всеми. Даже спустя много лет я не смогла разгадать ее схему по выбору сексуальных партнеров. Лишь одно я знала наверняка, мама любила ухоженных мужчин. На возраст, внешность, статус, толщину кошелька ей было наплевать. Она могла позвать на ночь молодого продавца из книжного магазина, у которого закупалась книгами и альбомами по искусству, и трахаться с ним до утра, а могла остаться на пару часов в отеле и кувыркаться с седоватым вдовцом-военным на пенсии, который перед сексом был вынужден принять парочку таблеток виагры.

Обычно она была разборчива, но иногда ее заносило. И она отдавалась прямо на барной стойке вонючему бармену. Потом она могла часами не вылезать из ванной, смывая с себя его запах, его зловонную сперму, его липкие объятия, свою блевотину. В такие моменты я ей искренне сочувствовала.

Откуда я знала про все ее похождения? Я регулярно заглядывала в ее личный интимный дневник, который она даже не прятала, оставляя на тумбочке возле кровати. Она ярко описывала все сексуальные опыты, которые были в ее жизни. В красках рассказывала про мужчин, с которыми спала. В подробностях расписывала их тела, их лица, их члены. Казалось, она изучает их, фиксирует детали, подмечает разные мелочи. Она была настоящим писателем.

Вот что она написала в своем дневнике про секс с барменом:

«Это произошло после закрытия бара, когда зал опустел и за последними посетителями захлопнулась дверь. Весь вечер я флиртовала с барменом. Хотя, если честно, мне даже не пришлось особо флиртовать, чтобы он понял моего намека. Хватило томных взглядов, как бы случайных прикосновений к его руке, когда он ставил передо мной бокал с маргаритой.

Я скучала за этой стойкой, попивая свой коктейль и почитывая Агату Кристи. Вокруг лениво сновали люди. Кто-то во всю веселился, кто-то пил в одиночестве за своим столиком. Но в целом посетителей было немного. Сегодня среда, а не какая-нибудь пятница или выходной день. В будни не так уж и много желающих посетить перед сном захудалый бар на районе. Именно поэтому я здесь частый гость по средам.

Да и Саша — бармен всегда работает по средам. На вид лет тридцать с небольшим. От него несет дешевым парфюмом и потом, руки у него грубые с нестриженными ногтями, фартук всегда грязный, на лице трехдневная щетина и отсутствующее выражение. Он — явно не мой типаж. Он не аккуратный, особо не следит за собой и ему плевать, какой день он носит эту футболку. Молоденькие девицы в баре даже не обращают на него внимание. Им больше по душе его отвязный напарник Денис — сексуальный юноша двадцати пяти лет. Вот от него девки не отлипают.

Не знаю, что зацепило меня в Саше. Возможно, какая-то естественность и животность. Мне хочется, чтобы он завладел мною. Мне хочется подчиниться ему. Обычно я всегда руковожу процессом в сексе. Мне нравится быть главной, нравится управлять мужчинами. Но с Сашей я хочу почувствовать себя беспомощной, хрупкой, беззащитной.

Он принимает мои знаки внимания. Еще бы. Нечасто на него клюют симпатичные дамочки в этой дыре. По окончанию смены он позволяет увезти Дениса шайке развратных девиц, обещая самому прибраться и закрыть бар. Они с хохотом вываливаются на улице. Протяжно звякает колокольчик. Саша идет следом закрыть дверь на замок.

Я допиваю третий бокал марагариты, закрываю детектив и бережно убираю его в сумку. Саша подходит ко мне, снимает грязный фартук и бросает его на барную стойку.

— Я давно за тобой наблюдаю, — говорит он, засовывая руки в карманы потертых джинсов.

— Аналогично, — отвечаю я, смакуя остатки маргариты на языке и поворачиваясь на стуле в его сторону. Затем я облизываю губы и вдыхаю мерзких запах Саши.

— К тебе постоянно кто-то подходит познакомиться, но ты всех отшиваешь, почему? — спрашивает он, сощурив глаза. Ох, если бы ты был наблюдателем получше, Саша, то заметил бы, как я вкладываю в руки всем этим мужчинам свой номер телефона на клочках бумаги. У меня есть целый отсек в кошельке с этими бумажками. Звонят далеко не все, но это даже к лучшему. Зачем мне встречаться с оболтусами, которые теряют мой телефон?

— Я умею фильтровать свое окружение, — лишь говорю я, сама не понимая до